О наличии или отсутствии существенного изменения обстоятельств в рамках договора лизинга в связи с сокращением объема перевозок в условиях экономического кризиса

Время на прочтение: 6 минут(ы)

В последнее время в правоприменительной практике стали достаточно часто возникать вопросы о возможности расторжения договоров в связи с существенным изменением обстоятельств. В связи с этим возникли проблемы понимания данного явления белорусским правом и реализации возможностей, предоставляемых конструкцией «hardship» (затруднения, существенное изменение обстоятельств).

Ниже будут проанализированы судебные постановления по спору, связанному с возможностью применения ст. 421 Гражданского кодекса Республики Беларусь (далее — ГК).

Хозяйственным судом г. М. было отказано в удовлетворении исковых требований о расторжении договора финансового лизинга.

Суть указанного дела заключалась в следующем.

ЧТУП «А» заключило договор лизинга с ЗАО «М», в рамках которого в лизинг были переданы два грузовых автомобиля.

Однако впоследствии ЧТУП «А» начало требовать расторжения указанного договора лизинга, т.к. данный договор был заключен в сентябре 2008 г., но уже с апреля 2009 г. у ЧТУП «А» не было финансовой возможности оплачивать платежи по договору, в связи с чем на основании судебного постановления хозяйственного суда г. М. с него взыскивалась указанная задолженность.

По мнению ЧТУП «А», возникновение задолженности по лизинговым платежам объясняется существенным изменением обстоятельств, которое произошло после заключения договора лизинга, в силу чего именно по данному основанию ЧТУП «А» и обратилось в суд с требованием его расторжения.

ЗАО «М» в свою очередь предъявило встречный иск по взысканию с ЧТУП «А» задолженности по лизинговым платежам с июля 2009 г. по февраль 2010 г.

Суд, рассматривая указанные исковые требования, отказал ЧТУП «А» в расторжении договора финансового лизинга и удовлетворил требования ЗАО «М» о взыскании с ЧТУП «А» задолженности по лизинговым платежам.

В обоснование своего решения суд положил следующее.

Суд отметил, что ЗАО «М» приобрело у определенного ЧТУП «А» поставщика с привлечением кредитных ресурсов объекты лизинга. При этом для исполнения своих обязательств перед банком ЗАО «М» должно получать от ЧТУП «А» лизинговые платежи, т.к. погашение задолженности по кредитному договору и осуществляется за счет указанных платежей. Причем срок лизинга определен в договоре в пять лет.

Однако, несмотря на указанное обстоятельство, ЧТУП «А» в одностороннем порядке в ноябре 2009 г. заявило о расторжении договора лизинга и возврате ЗАО «М» объектов лизинга; ЗАО «М» отказалось от подобного одностороннего расторжения договора лизинга.

Суд, оценивая изложенные в предыдущем абзаце обстоятельства, указал на то, что в договоре лизинга отсутствует прямая норма о возможности одностороннего отказа ЧТУП «А» от его исполнения, а в силу этого он признал заявление ЧТУП «А» об одностороннем расторжении договора незаконным и отметил, что договор лизинга может быть расторгнут лишь в судебном порядке.

Кроме того, суд указал на то, что сторонами в ноябре 2009 г. было заключено дополнительное соглашение к договору лизинга, которое, по мнению суда, свидетельствует о подтверждении ЧТУП «А» обязательств по дальнейшему исполнению договора лизинга и опровергает его доводы об одностороннем отказе от исполнения договора.

Анализируя возможность расторжения договора лизинга на основании интересующей нас конструкции, суд отметил, что для такого расторжения необходимо наличие в совокупности всех признаков, изложенных в п. 2 ст. 421 ГК.

Рассматривая данные признаки применительно к указанному делу, суд не нашел их совокупности, т.к., по его мнению, нет того обстоятельства, на которое ссылается ЧТУП «А».

А именно ЧТУП «А» в обоснование позиции о расторжении договора лизинга в соответствии со ст. 421 ГК указало на то, что в условиях экономического кризиса упал объем заказов на перевозки, в результате чего эксплуатация полученной в лизинг автомобильной техники перестала приносить запланированный доход, в связи с чем отсутствует возможность оплаты лизинговых платежей; и именно это и является основанием для расторжения договора лизинга.

Суд указал на отсутствие приводимого ЧТУП «А» основания, т.к. на основе сведений, полученных из Ассоциации международных автомобильных перевозчиков «БАМАП», Транспортной инспекции Министерства транспорта и коммуникаций Республики Беларусь и Государственного таможенного комитета Республики Беларусь, ЧТУП «А» эксплуатировало в течение 2009 года находящиеся у него по договору лизинга транспортные средства и получало на свои расчетные счета денежные средства в качестве расчета за выполненные перевозки.

Кроме того, суд отметил, что при заключении договора лизинга в сентябре 2008 г. ЧТУП «А» осуществляло деятельность в области международных перевозок и, владея информацией об экономической ситуации на рынке международных перевозок, представило ЗАО «М» бизнес-план, в котором указало на наличие на его балансе активов, необходимых для стабильной хозяйственной деятельности, в частности на наличие парка собственных транспортных средств. Данные транспортные средства были проданы ЧТУП «А» в мае — июне 2009 г., что свидетельствует, по мнению суда, о формировании у ЧТУП «А» дефицита денежных средств и противоречит принципам добросовестности и осмотрительности в условиях гражданского оборота.

Анализируя бизнес-план, представленный ЧТУП «А» на 2009 год, и реально полученную им выручку за 2009 год, суд пришел к выводу, что ЧТУП «А» не только не лишилось того, что было запланировано в бизнес-плане, но и получило выручку за 2009 год в большем объеме по сравнению с планируемым.

И, наконец, суд отметил, что в договоре лизинга предусмотрено, что невозможность или ограниченная возможность эксплуатации объектов лизинга вследствие экономической нецелесообразности не изменяет обязанности лизингополучателя (т.е. ЧТУП «А») по выплате всех платежей по договору лизинга и остаточной стоимости объектов лизинга. Тем самым, по мнению суда, ЧТУП «А» при заключении договора лизинга приняло на себя риск, связанный с неполучением от эксплуатации объектов лизинга запланированного дохода, и лишило себя возможности не оплачивать ЗАО «М» платежи, предусмотренные договором лизинга.

Исходя из указанного, суд и пришел к выводу, что в рассматриваемой ситуации отсутствует совокупность условий, перечисленных в п. 2 ст. 421 ГК, что, в свою очередь, исключает возможность расторжения договора лизинга на основании конструкции «существенное изменение обстоятельств».

Анализируя указанное судебное постановление, необходимо отметить следующее.

Во-первых, прежде чем переходить к анализу наличия в рамках описанной ситуации совокупности четырех признаков hardship по праву Республики Беларусь, необходимо определиться, насколько в принципе изменение объема заказов на перевозки (как и любого иного объема заказов или поставок) в рамках экономического кризиса является основанием для применения конструкции «существенное изменение обстоятельств».

Безотносительно к указанному судебному постановлению и делу, которое было в нем разрешено, по нашему мнению, сам факт изменения экономической конъюнктуры представляется очень сомнительным в качестве основания для применения интересующей нас конструкции.

Последнее объясняется тем, что предпринимательская (хозяйственная, экономическая) деятельность как таковая представляет собой рисковую сферу деятельности. Иными словами, занимаясь предпринимательством, нельзя изначально предполагать получение исключительно прибыли, устойчивую конъюнктуру рынка, т.е. стабильность и рост заказов (поставок) и отсутствие убытков, аналогично как и простои в работе.

Иными словами, мы исходим из того, что при заключении любого договора в рамках предпринимательского оборота любой среднестатистический участник такого оборота не только может, но и должен предполагать то, что в определенной ситуации могут произойти «неблагоприятные для него экономические катаклизмы». А раз так, то изменение экономической конъюнктуры, в том числе и «массовое изменение», иначе именуемое мировым экономическим кризисом, так или иначе должно учитываться при заключении договора и не может быть тем обстоятельством, которое «неожиданно свалилось на голову» соответствующему субъекту.

Исходя из указанного, мы считаем, что рассматриваемое обстоятельство не может быть одним из оснований применения анализируемого нами института; в противном случае один из основных принципов имущественного оборота, а именно то, что «договоры должны исполняться», будет поколеблен; другими словами, его соблюдение может постоянно ставиться под сомнение, что, безусловно, дестабилизирует имущественный оборот как таковой и повлечет как для любой национальной экономики, так и для мировой экономики необратимые последствия.

Таким образом, мы считаем, что суд мог в рассматриваемой ситуации и не переходить к анализу наличия признаков, отраженных в п. 2 ст. 421 ГК, в рамках данной ситуации, а просто указать на то, что приведенное ЧТУП «А» основание не может рассматриваться в контексте конструкции «hardship».

(При этом мы указанным в предыдущем абзаце выводом не опровергаем то, что сделал суд применительно к анализу наличия или отсутствия в рамках описываемых отношений признаков конструкции «существенное изменение обстоятельств» так, как они отражены в законодательстве Республики Беларусь.)

Во-вторых, переходя уже непосредственно к анализу четырех признаков hardship по праву Республики Беларусь в рамках описанной ситуации, нельзя не отметить безусловную точность суда в том, что в совокупности указанные признаки (а точнее, как будет показано ниже, практически ни один из них) в данном случае не наблюдаются.

А именно если анализировать первый из интересующих нас признаков, отраженных в подп. 1 п. 2 ст. 421 ГК, то, как мы уже отметили выше, он, безусловно, отсутствует в рамках анализируемой нами ситуации, т.к., еще раз подчеркнем это, в момент заключения договора любые его стороны, в том числе и ЧТУП «А», должны исходить из того, что экономическая конъюнктура может измениться, причем не только в положительную сторону, но и, конечно же, в отрицательную.

Мало этого, как показал суд, в действительности того обстоятельства, на которое ссылалось ЧТУП «А» в обоснование применения ст. 421 ГК, «не было и в помине», т.е. ЧТУП «А» не понесло никаких видимых убытков именно в связи с наступлением мирового экономического кризиса (первой его фазы).

Относительно второго признака описываемого нами явления, отраженного в подп. 2 п. 2 ст. 421 ГК, нельзя опять же не указать на его отсутствие применительно к анализируемым отношениям.

Последнее объясняется тем, что, как показал суд, ЧТУП «А», если бы оно не продало принадлежащую ему автотранспортную технику, могло бы надлежащим образом исполнять взятые на себя обязательства по договору, а в силу этого при надлежащей степени добросовестности и осмотрительности, которая требовалась от ЧТУП «А» по характеру договора и условиям гражданского оборота, ЧТУП «А» могло бы практически безболезненно для себя преодолеть последствия мирового кризиса.

И применительно к третьему признаку hardship, отраженному в подп. 3 п. 2 ст. 421 ГК, мы, скорее всего, должны признать его отсутствие в рамках описываемых отношений, т.к. в действительности исполнение договора лизинга без изменения его условий не нарушает соответствующее договору соотношение имущественных интересов его сторон и не влечет для ЧТУП «А» такого ущерба, что оно в значительной степени лишается того, на что было вправе рассчитывать при заключении договора.

Правда, в отличие от анализа первых двух признаков, относительно третьего признака мы должны признать возможность наличия и второго взгляда на указанные отношения.

Иными словами, мы можем согласиться и со взглядом, в рамках которого все-таки можно признать, что в создавшейся ситуации (в том числе и благодаря действиям ЧТУП «А», в частности по продаже принадлежащей ей автотранспортной техники) ЧТУП «А» не могло исполнять обязательства по договору лизинга, т.е. бремя лизинговых платежей было для него непосильно, а раз так, то ЧТУП «А», возможно, в значительной степени лишилось того, на что было вправе рассчитывать при заключении договора лизинга.

И наконец, применительно к четвертому признаку существенного изменения обстоятельств по праву Республики Беларусь, а именно тому, что из существа договора не вытекает, что риск изменения обстоятельств несет заинтересованная сторона, необходимо поддержать позицию суда, то есть признать, что из положений договора следует, что риск изменения экономической конъюнктуры действительно был взят на себя ЧТУП «А».

Исходя из указанного однозначно видно, что ни о каком применении к описываемым отношениям конструкции «hardship» речь вести нельзя и суд был, безусловно, точен, отказав ЧТУП «А» в его требовании о расторжении договора лизинга.

1 Звезда2 Звезды3 Звезды4 Звезды5 Звезд (Пока оценок нет)

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *