Правоприменительная практика, вытекающая из договоров перевозки, транспортной экспедиции

Количество дел такой категории, как неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательств по договору перевозки, рассмотренных хозяйственными судами в исковом производстве, относительно невелико:

в 2011 году рассмотрено 896 дел, это 2,6% общего количества рассмотренных дел (всего рассмотрено более 34 тысяч дел);

в первом полугодии текущего года рассмотрено 287 таких дел из более 11 тысяч, это 2,5% общего количества рассмотренных дел.

Следует учесть, что основное количество дел, вытекающих из договоров перевозки, связано со взысканием основного долга за оказанные транспортные услуги, пени и процентов за пользование чужими денежными средствами и лишь по незначительному количеству дел истцы обращаются в суд с требованием о взыскании убытков, причиненных неисполнением или ненадлежащим исполнением договора перевозки груза.

При таком количестве дел споры из договоров перевозки грузов в практике Кассационной коллегии Высшего Хозяйственного Суда Республики Беларусь и тем более Президиума Высшего Хозяйственного Суда Республики Беларусь являются достаточно редкими, поэтому правовые позиции по многим вопросам в этой сфере не всегда могут быть сформированы.

Одним из проблемных является вопрос применения пункта второго статьи 17 Конвенции Организации Объединенных Наций «О договоре международной дорожной перевозки грузов (КДПГ)» (заключена в г. Женеве 19.05.1956) (далее — Конвенция), которым предусмотрены основания освобождения перевозчика от ответственности за потерю груза, его повреждение или просрочку в доставке.

По результатам обобщения судебной практики по спорам, вытекающим из договоров перевозки грузов и транспортной экспедиции, которое предшествовало подготовке проекта постановления Пленума Высшего Хозяйственного Суда Республики Беларусь, были высказаны сомнения в обоснованности сложившегося подхода, когда хозяйственные суды отказывают в исках к перевозчику о взыскании стоимости груза, если груз был утрачен (поврежден) в результате хищения (дорожно-транспортного происшествия) и вина перевозчика (его работника-водителя) не доказана.

В практике арбитражных судов Российской Федерации сложился иной строгий подход к ответственности профессионального перевозчика. Например, постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 14.12.2010 по делу N 9587/10. В данном постановлении, которое подлежит применению при рассмотрении арбитражными судами аналогичных дел, сделан вывод об отсутствии оснований для освобождения перевозчика от ответственности за утрату груза в ситуации, когда груз был утрачен вследствие дорожно-транспортного происшествия по вине иного лица.

В пункте 34 постановления Пленума Высшего Хозяйственного Суда Республики Беларусь от 24.10.2012 N 9 «О некоторых вопросах рассмотрения дел, возникающих из договоров автомобильной перевозки грузов и транспортной экспедиции» хозяйственным судам предлагается учитывать, что перевозчик обязан доказать, что он проявил ту степень заботливости и осмотрительности, которые от него требовались по характеру обязательства и условиям гражданского оборота, в целях надлежащего исполнения обязательства и для этого им предприняты все необходимые меры.

Таким образом, практика хозяйственных судов рассматривает правило, изложенное в пункте втором статьи 17 Конвенции, как правило о строгой ответственности перевозчика и в целом поддерживает подход арбитражных судов Российской Федерации, однако у хозяйственного суда, рассматривающего конкретное дело, сохраняется возможность учесть все нюансы и освободить перевозчика от ответственности за утрату (повреждение) груза.

В качестве примера можно привести дело, рассмотренное Кассационной коллегией Высшего Хозяйственного Суда Республики Беларусь летом текущего года по кассационной жалобе грузополучателя ОДО «С» на судебные постановления по делу по иску ОДО «С» к ООО «П» о возмещении ущерба, причиненного утратой груза.

В кассационной жалобе истец просил отменить судебные постановления хозяйственного суда об отказе в удовлетворении иска, поскольку, по мнению истца, ответчик не представил доказательства надлежащего исполнения своих обязанностей ввиду обстоятельств, которые нельзя было предвидеть и предотвратить, поэтому ответчик не может быть освобожден от ответственности за утрату груза.

Из материалов дела следовало, что стороны заключили договор, согласно которому ответчик обязался оказывать истцу услуги, связанные с планированием, организацией и осуществлением международных автомобильных перевозок грузов.

По заявке истца ответчик принял к исполнению оказание транспортных услуг по перевозке груза из Российской Федерации в Республику Беларусь.

Для доставки груза ответчик привлек УП «Б», которое приняло груз к перевозке по товарно-транспортной накладной «CMR».

По заявлению ответчика, груз был утрачен по причине разбойного нападения, совершенного неустановленными лицами на водителя УП «Б» на территории Российской Федерации, что подтверждается копией постановления о возбуждении уголовного дела и принятии его к производству, вынесенного следователем следственного подразделения МВД России.

При указанных обстоятельствах хозяйственный суд первой инстанции пришел к выводу о том, что утрата груза произошла вследствие обстоятельств, которые ответчик не мог предотвратить и устранение которых от него не зависело.

Кассационная коллегия не согласилась с таким выводом и указала следующее.

Сделав вывод о том, что ответчик отвечает перед истцом по тем же правилам, по которым перед ответчиком отвечает перевозчик, то есть по правилам Конвенции, судебные инстанции посчитали, что ответчик не несет ответственность за утрату груза при указанных обстоятельствах (разбойное нападение). Однако такой вывод не может быть признан обоснованным и соответствующим установленным по делу обстоятельствам.

Из содержания пункта второго статьи 17 Конвенции следует, что вина перевозчика в утрате груза презюмируется и для опровержения этой презумпции перевозчик обязан доказать наличие обстоятельств, указанных в пункте втором статьи 17 Конвенции. В данном случае ответчик сослался на то, что хищение груза является обстоятельством, избегнуть которого он не мог и последствия которого не мог предотвратить.

Оценивая доводы ответчика, хозяйственному суду следовало учесть, что профессиональный перевозчик в своей деятельности не может не учитывать возможность хищения дорогостоящего груза и обязан принять все необходимые меры для его доставки. Перевозчик обязан доказать, что он проявил ту степень заботливости и осмотрительности, которая от него требовалась в целях надлежащего исполнения своих обязательств, и с его стороны к этому были предприняты все необходимые меры с учетом характера и стоимости груза, криминогенной обстановки на территории, где осуществляется перевозка, иных обстоятельств, сопутствующих перевозке и которые перевозчик обязан учесть. Однако такие доказательства ответчиком не представлены, при этом суду также следовало учесть, что сведения о факте и обстоятельствах совершения преступления основаны только на показаниях работника перевозчика и не подтверждены иными доказательствами.

Обжалуемые судебные постановления отменены Кассационной коллегией, дело направлено на новое рассмотрение.

Возвращаясь к делу, рассмотренному Президиумом Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации, можно отметить, что оно представляет интерес еще и потому, что лица, участвующие в этом деле, продолжили спор в хозяйственном суде Республики Беларусь. Перевозчик, с которого арбитражный суд взыскал убытки в пользу грузополучателя, предъявил требования к страховщику, с которым заключил договор добровольного страхования гражданской ответственности. Вначале было предъявлено требование о выплате страхового возмещения, а после отказа в удовлетворении этого требования последовал иск о возмещении убытков, причиненных неисполнением договора страхования. Постановлением Президиума Высшего Хозяйственного Суда Республики Беларусь от 24 октября 2012 г. отменены постановления апелляционной инстанции и Кассационной коллегии, оставлено в силе решение хозяйственного суда первой инстанции об удовлетворении иска о возмещении убытков.

В судебной практике также возникают вопросы применения норм Конвенции об исковой давности.

Пунктом первым статьи 32 Конвенции срок исковой давности установлен в один год; в случае умышленных неправомерных действий или такого ненадлежащего исполнения обязательств, которое согласно закону, применяемому хозяйственным судом, рассматривающим дело, приравнивается к умышленным неправомерным действиям, срок исковой давности установлен в три года.

Такими действиями хозяйственный суд признал сокрытие информации о фактических обстоятельствах исполнения договора перевозки и подмену документов, на основании которых осуществляется оплата за перевозку, что повлекло применение трехгодичного срока исковой давности по требованиям, возникающим из договора международной автомобильной перевозки груза.

Между ООО «М» и ОДО «Т» был заключен договор об организации перевозок. Доставка груза произведена ОДО «Т» в адрес грузополучателя ООО «Б» по товарно-транспортной накладной «CMR». ООО «М» выступало одним из экспедиторов данной перевозки. В процессе транспортировки груза произошло его повреждение на сумму 2552 евро, что установлено вступившим в законную силу решением хозяйственного суда по другому делу, которым указанная сумма взыскана с другого экспедитора ООО «К» в пользу грузополучателя ООО «Б».

После вступления решения в силу и добровольного возмещения указанной суммы ООО «К» предъявило претензию ООО «М», которое добровольно уплатило сумму ущерба, после чего обратилось с требованием к ОДО «Т» о возмещении понесенных убытков.

ОДО «Т» заявило о применении срока исковой давности продолжительностью один год, установленного пунктом первым статьи 32 Конвенции.

Постановлением апелляционной инстанции отменено решение хозяйственного суда первой инстанции об отказе в удовлетворении иска, принято новое постановление об удовлетворении иска.

Кассационная коллегия, соглашаясь с выводами апелляционной инстанции, констатировала следующее.

В соответствии со статьей 32 Конвенции право вчинения иска, могущего быть предъявленным относительно перевозки, выполняемой с применением Конвенции, погашается давностью в один год. Однако в случае злоумышленного поступка или вины, которая согласно закону, применяемому разбирающим дело судом, приравнивается к злоумышленному поступку, предельный срок давности устанавливается в три года.

Согласно акту приемки груза по качеству, в котором имеется подпись водителя ОДО «Т», при получении товара зафиксированы повреждения двух кнопок электрощитка пульта управления, транспортерной ленты и кабеля к электродвигателю. Актом зафиксировано, что повреждения произошли при транспортировке груза.

Груз был выдан получателю. В оригинальном экземпляре товарно-транспортной накладной «CMR» (графа 24) имеется отметка получателя о составлении акта приемки груза. Водитель ОДО «Т», участвуя в приемке груза получателем, зная о составлении акта о несохранной перевозке груза и о наличии в графе 24 товарно-транспортной накладной «CMR» записи об этом, предоставил для расчетов в адрес ООО «М» светокопию третьего экземпляра товарно-транспортной накладной «CMR», в которой отметка о составлении акта приемки груза отсутствовала.

Не зная о наличии акта о несохранной перевозке, истец без замечаний подписал перевозчику акт сдачи-приемки выполненных работ к заказу на транспортировку.

С учетом таких обстоятельств данное действие работника перевозчика следует приравнять к злоумышленному поступку.

Согласно статье 373 Гражданского кодекса Республики Беларусь действия работника должника по исполнению его обязательств считаются действиями самого должника и он отвечает за эти действия, если они повлекли неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательств. Такой вывод основывается на условиях договора, в котором стороны предусмотрели, что оплата за перевозку грузов и за связанные с перевозкой операции и услуги производится между сторонами на основании оригинала товарно-транспортной накладной установленного образца (CMR) с отметками грузоотправителя, грузополучателя, таможенных органов, акта выполненных услуг (при необходимости), подписанного представителями обеих сторон, оригинала счета-фактуры. Следовательно, в рассматриваемом случае подлежит применению трехгодичный срок исковой давности, установленный пунктом первым статьи 32 Конвенции.